Российский терроризм в начале XX векаСтраница 7
Вот один из приводимых И.И. Генкиным характерных примеров, иллюстрирующих поведенческие стереотипы анархистов-безначальцев. Некий анархист Гольцман, опасаясь ареста, скрылся из анархистской лаборатории, прихватив с собой бомбы. Но "идя по улице, увидел, что патруль ведет какого-то арестованного. Гольцман поднял стрельбу и, ранив солдат, дал возможность арестанту бежать, зато был арестован сам".
Согласно Б.И. Гореву, существовало три основных типажа анархистского терроризма, соответствующих главным центрам российского анархизма - Белостоку, Екатеринославу и Одессе. Первый образ был представлен белостокским еврейским юношей-идеалистом; второй - екатерино-славским заводским рабочим - боевиком, ненавидящим всякую власть над собой, включая боевой стачечный комитет; третий - одесским налетчиком - прожигателем жизни.
О террористической деятельности белостоцкой анархической группы вспоминал бывший лидер "чернознаменского движения" И. Гроссман-Рощин. Показательно, что видный теоретик "безмотивного террора" приветствовал Октябрьскую революцию, объявив себя анархо-большевиком.
Значительная часть анархистских организаций была интегрирована в советскую систему. Признание ими главенствующей роли большевиков давало возможность вплоть до конца 1920-х годов издавать литературу, проводить съезды, собрания, встречи и даже организовывать музеи по истории анархизма. По данным партийной переписи, в рядах РКП в 1922 г. состояло 633 бывших анархиста. Вероятно, вследствие такой интеграции анархистский терроризм не стал предметом столь же массовой критики, как эсеровский, хотя, казалось бы, имел оснований для этого гораздо больше, чем последний. Однако с течением времени критический вектор все более усиливался. На рубеже 1920-1930-х годов анархистский терроризм изобличался в работах М.Н. Равича-Черкасского, В.Н. Залежского, Л.Н. Сыркина. Сложился образ анархиста, как хулиганствующего молодчика, что во многих случаях соответствовало действительности.
О деклассированной сущности терроризма, как правило, рассуждали именно применительно к анархистскому движению. Резкой критике анархистский терроризм подвергся, в частности, в книге В. Залежского "Анархисты в России". Его генезис автор ставил в зависимость от притока деклассированных и даже полууголовных элементов, которых анархисты в пику социалистам охотно привлекали в свои ряды. Идейная платформа безначальцев интерпретировалась В. Залежским в качестве призыва к физическому истреблению всех "классовых врагов" пролетариата, к каковым те относили и социалистические партии. Концепция "безмотивированного террора" сводилась к императиву "бить первого попавшегося буржуа". Терроризм, по представлениям безначальцев, только тогда мог достигнуть успеха, когда был направлен "против всего буржуазного общества в целом".
Однако в начале 1930-х годов однозначно негативная оценка В. Залежским анархистского террора еще не получила поддержки у рецензентов. На службе советской власти находились многие бывшие анархисты, декларировавшие признание своих ошибок и переход к большевикам. Рецензент журнала "Каторга и ссылка" И. Генкин даже обвинил В. Залежского в отступлении от ленинского подхода трактовки анархизма и переходе на плехановские позиции. Он указывал на наличие в современном анархизме коммунистического течения, представленного, в частности, аршиновцами, сближающегося в понимании природы классовой борьбы с большевиками. Но в скором времени элементы какой бы то ни было благожелательности в отношении к террористическим группам предреволюционной России стали для советской историографии невозможны.
Освещение в советской историографии анархистского терроризма явно уступало эсеровскому. Такое положение вещей объяснимо трудностями подбора репрезентативных источников по истории разрозненных групп анархистов.
Критические стрелы советской историографии были направлены также против национальных террористических организаций. Так, террористы "Дашнакцутюн" обвинялись в тайном сотрудничестве с правительственными чиновниками. Польские боевики порицались С. Пестковским в неразборчивости своих действий. Жертвой терактов с их стороны мог стать, по сути, каждый человек, носивший русскую форму.
Памятники эпохи бронзы. Ходжалы-Кедабекская культура.
Археологическими исследованиями и раскопками установлено, что в эпоху бронзы Азербайджан был одной из густо населенных стран древнего мира. Он отличался своей высокой для того времени культурой. В Азербайджане тогда процветали две родственные археологическими культуры – Ходжалы-Кедабекская и Нахичеванская[39].
Ходжалы-Кедабекская культу ...
Быт первобытных людей на Урале. Первобытнообщинный строй на Урале
После отступления ледника родовые коллективы осваивают новые районы Урала. Люди живут родами. Изготовляют: скребки для обработки шкур, кожи, сверла, костяные наконечники. Изобрели лук и стрелы. Долговременных жилищ в эту эпоху не строят. Племена живут временными стойбищами в полуземлянках. Основной вид деятельности - охота на Мамантов, ...
Зависимость князей от татарского хана; порядок княжеского
владения.
Но эта политическая сила при всем том не сделалась независимой. В 1243 году великий князь Ярослав Всеволодович отправился к Батыю, который, по рассказу летописи, принял его с честью и сказал ему: «Ярославе! Буди ты старей всем князем в русском языце». На следующий год поехали и другие князья к Батыю «про свою отчину»: «Батый асе почтив ...
